Шульдих/Ран, romance, drama, angst, deathfic

[Love-Ri]

Название: «С правом на жестокость, с верою в тебя»
Пейринг: Шульдих/Ран, POV Шульдиха
Жанр: romance, drama, angst, deathfic
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл
Прим. Название – измененная фраза из песни группы Наутилус Помпилиус – «Я Хочу Быть С Тобой».

Был приказ. Четкий приказ. Он прозвучал приговором в моих ушах, и музыкой – в ушах Брэда. Наверно. По нему все равно не поймешь. Большая жирная точка зависла в воздухе, давя свинцовой тяжестью на сердце. Когда-то я не думал, что оно у меня есть – то самое, что бьется чаще в некоторые моменты, и иногда болит. Но последние месяцы доказали – оно есть и у меня. Но только что его не стало. Почти. Остался один шаг. Один маленький шаг. Один маленький шаг длиною в жизнь. Твою. А если я не шагну – то в мою. Такое простое уравнение, правда? Я люблю простые уравнения. Любил. Несколько месяцев назад. Люблю. Уже нет. Один шаг.
У меня нет сердца. У меня нет сердца. Нет. Нет. НЕТ.
Лбом к холодному стеклу. Стараясь не думать. Просто смотря на мелькающую дорогу. Наверно дорогу. Наверно мелькающую. Я не вижу – мои глаза закрыты. Они скрывают ото всех то, на что я не имею права. Только что бы скрыло это от меня самого? Что бы остановило бешеный стук сердца, сжало его ледяной рукой, изгнало непривычное тепло, слабость. Вернуло в холодную привычную жестокость. Снаружи ничего не изменилось – презрительная улыбка играет на губах, в глазах – равнодушие. А внутри – ты улыбаешься мне. Неловко, самыми уголками губ. Неловко-трогательно, ведь ты не умеешь. Ты научился – для меня. И раскосые глаза – твои холодные глаза – жгут огнем, и я тянусь к твоим губам, чтобы прекратить это. Продолжить. Я вижу, как трепещут опускающиеся ресницы, и горло перехватывает от твоей доверчивости. Так не бывает.
Так не будет. Больше не будет.
Презрительная улыбка кривит губы. Сжатые, побелевшие. Лишь бы не дрожали. Не исказились болью. В глазах – пустота. У меня нет права даже на жалость по отношению к тебе. Только равнодушие. Или жестокость. Мои глаза закрыты. Открыты. Я вижу одно и то же.
Они растеряны – не ожидали нашего появления. Все, кроме тебя. Ты, казалось, ждал меня. О чем ты думаешь, liebe? Рад ли ты мне? Раньше – я бы хотел, чтобы ты был рад. Теперь… А теперь радовать придется. Я растягиваю губы. В улыбке? Ты бледнеешь. Или мне кажется? Я слишком много думаю. И уже не хочу знать, о чем думаешь ты. Лишнее. Это работа. Привычный свист катаны. Привычный хлопок выстрела. Только все закончится не так, как обычно. Я уворачиваюсь. Еще. И еще. Смертоносная сталь рубит воздух, не задевая меня. А я так хочу ощутить ее непреклонную ласку. Совершенную в своей жестокости. Ты идешь за мной – уверенно, бесстрашно. Доверчиво. Глупый, глупый liebe. Ранимый. Но ранимый только для тех, кто близок тебе. Они уже не в состоянии причинить тебе еще больше боли. Кроме меня. Я не должен быть среди этих людей, но ты впустил меня в этот круг. И ты поплатишься. Как это мне свойственно! Как это больно.
Мы далеко – достаточно. Нас не видно – достаточно. Но я тяну – мне мало. Так мало этих нескольких месяцев. Так мало такого чуждого тепла. Так мало тебя – тебя мне всегда мало. Было.
Пора. Останавливаюсь, опираясь рукой на стену – я устал. Непривычно устал. Болезненно устал. И ты шагаешь ко мне – катана к горлу – пойман, не двинуться. Но в глазах – не жажда убийства – беспокойство. Сочится сквозь кожу, иголками в твоем сердце – ты заметил, что со мной что-то не так. Ты боишься – за меня, liebe?! НЕТ! Я не могу смотреть в твои глаза. Как я могу? Я не могу не смотреть – это выше меня. Ты нужен мне. Я дрожащими пальцами отвожу катану от своего горла – это часть игры – нашей игры, только сейчас ты не знаешь, что я играю по-другому. Мне нужно. Плевать на все. НУЖНО. Губами к губам – забирая дыхание, забирая жизнь. Последний раз. На грани истерики. С отчаянной нежностью – в этот момент мои пальцы сводит судорогой от желания до боли сжать тебя в объятиях, прижать к себе, не отпускать – никогда, но я так не хочу причинить боль – ни в коем случае – ты мой бесценный, нежный, любимый. Я несколько месяцев молчал, даже себе не говоря этого, но сейчас слова вздохами-стонами рвутся с губ. Мольбой. Но кого я молю? Тебя? Себя? Их? Все уже решено. Я так хотел бы рассказать, поделиться с тобой – я привык к этому… Поделиться! Меня сотрясает нервный смех. Поделиться. С тобой. Планами. На твое убийство. Смех смолкает в секунду. Ты испуган. Не за себя. У меня в горле комок. Он мешает дышать. Не надо, liebe. Пожалуйста, прости. Холодными влажными пальцами стискиваю потяжелевший пистолет. Твои красивые глаза – растерянные глаза – рвут душу. Последним взглядом. Кто кого убивает, скажи? Зачем ты подпустил меня так близко? Почему я? Чтобы не передумать – быстро вскидываю руку – ты не увидишь этого движения, а я даже успеваю прицелиться. Все тело сковывает холодом. Выстрел взрывает напряжение, разом уничтожает все – страх, сомнение, боль. Жизнь. Сердце перестает биться. Я больше не слышу его мучительного трепыхания в своей груди. Беспомощного трепыхания в желании жить. Любить. Невыполнимом. Тишина с привкусом пороха. Пустота. Алый яд на твоей груди. Предательской змеей. Навылет. Нас больше нет. Кто кого убил? Тишина не отвечает. Мне хочется упасть рядом и прижаться к тебе – ведь я тоже мертв. Остаться с тобой. Я глажу лед металла в моих руках, принесший тебе смерть. Это ведь будет справедливо, не так ли, liebe?
*Нет, Шульдих!*
Кроуфорд зовет меня.
Я стою над остывающим телом, зная, что ничего не изменить. Я поворачиваюсь и иду туда, куда приказано. У меня нет желаний, я просто подчиняюсь приказу, передвигая ноги. Подходя к Брэду и докладывая. Слушаю его удовлетворенное молчание. Существую.
Я все еще стою над твоим остывающим телом.
***
Брэд видел, что я выполнил задание. Те, кто нужно, в этом убедились. Рана Фудзимии больше нет.
А еще…
А еще говорят – у кошек девять жизней.
Говорят – стрелять всегда надо на поражение. Если, конечно, не хочешь, чтобы «труп» убитого врага явился по твою душу.
Если она у меня еще есть – она ждет тебя.